Четверг / 28 марта / день Козы

    Поиски империи. Исторический структурный гороскоп

    Первая фаза (1905—1941, современный Иран)




    Все можно предсказать либо, по крайней мере, предположить в ритмической структуре исторических процессов, кроме одной-единственной вещи — года начала очередного имперского цикла. Почему иранский цикл начался не в 1893-м и не в 1917-м, а именно в 1905-м? — при обилии версий точный ответ, видимо, так и не будет найден. Случайность и внезапность иранской революции удивила многих, хотя задним числом большинство наших историков умудрились связать внезапное пробуждение веками спавшего Ирана с нашей собственной неудавшейся революцией 1905 года.

    Дело в том, что значительная часть населения пустынного Ирана жила в районах относительно плодородного севера, откуда рукой было подать до бурлящего Закавказья. В. Ленин писал в статье «Пробуждение Азии»: «Вслед за русским движением 1905 года демократическая революция охватила всю Азию... Мировой капитализм и русское движение 1905 года окончательно разбудили Азию. Сотни миллионов забитого, одичавшего в средневековом застое населения проснулись к новой жизни и к борьбе за азбучные права человека, за демократию».

    Если же считать, что имперский цикл Ирана вызвал некое чрезмерное унижение национального сознания, то здесь примеров достаточно, хотя вряд ли они помогут нам понять, почему рубежом унижения стал все же 1905 год. Дело в том, что острый кризис стал очевиден уже в середине XIX века. «Военные неудачи в двух русско-иранских войнах 1804—1813 гг. и 1826—1828 гг., захват англичанами острова Харк (1837) в связи с Гератским кризисом привели к установлению капитуляционного режима в этой стране, который юридически закреплял неравноправное положение Ирана в его политических и экономических связях с европейскими державами. Это в сочетании с неспособностью надежно защитить приграничные районы Ирана от набегов турецких войск красноречиво свидетельствовало о необходимости социально-политических реформ в стране» (3. Арабаджян).

    Вслед за бабидскими восстаниями в середине века последовали попытки реформирования (в частности, реформы Мирзы Таги-хана и Мальком-хана), однако кризис зашел слишком далеко и эволюционным путем преодолеть его было невозможно.

    «Во второй половине XIX века попытки осуществления социально-политических перемен в Иране начинают слабеть, пока не прекращаются совсем. Причина этого видится в сокрушительности поражения реформ, проводившихся наиболее дальновидными иранскими политиками сверху, и во временном лишении широких слоев населения исторической перспективы развития, явившегося следствием жесточайшего подавления бабидских выступлений» (3. Арабаджян).

    Положение усугублялось начавшимся вырождением правящей династии, вырождением правящего класса, развалом армии. Так в англо-иранской войне в сражении под Хутабом в феврале 1875 года 10-тысячное иранское войско было разбито атакой одного полка индийской регулярной конницы (600 человек), боевые качества которой сами же англичане ценили очень низко.

    «В начале XX века Иран в политическом отношении представлял собой феодальную монархию, государство формально независимое, но по существу полуколонию европейских держав. В конце XIX — начале XX вв. наряду с торговой экспансией колониальные державы осуществили уже в Иране экспансию финансовую. Ввоз в страну европейских капиталов происходил вначале в виде государственных займов. Первые свои банки в стране учредили Великобритания и Россия. Значительную роль в закабалении Ирана сыграли концессии, получаемые подданными европейских держав. Самыми значительными из них в начале XX века были так называемый Шахиншахский (английский) банк и англо-персидская нефтяная компания. Важным орудием русского царизма в Иране была образованная в 1879 году иранская казачья бригада, руководимая русскими офицерами. Интересам России служил также учрежденный в 1890 году Учетно-ссудный банк» (С. Алиев).

    «Страна, находившаяся в состоянии глубокого и всестороннего кризиса, уже не только не была способна к поступательному развитию, но стояла на грани общенациональной катастрофы с вполне вероятной утратой политической независимости» (3. Арабаджян).

    Можно предположить, что Иран до предела затягивал момент вступления на имперский путь и вступил на него лишь тогда, когда иного выхода не было. Надо было уходить либо под Англию (четвертый цикл кончался в 1905 году), либо под Россию (четвертый цикл начался в 1881 году), либо начинать свой цикл. Кстати, еще одна гипотеза происхождения иранского имперского цикла связана именно с тем, что две действующие Империи столкнулись в Иране лбами, съесть Иран не смогли, а от высеченных при ударе искр разгорелось пламя иранского имперского цикла. Впрочем, пламя мир увидел не сразу, гигантские имперские вихри XX века, как и все иные, начинаются с довольно мирных и тихих первых фаз.

    Сама революция 1905—1911 гг. маскировала свой грандиозный смысл некоторой незавершенностью. Некоторым кажется, что она по аналогии с российской революцией тех же лет была подавлена, однако это не так. Все произошло в точном соответствии с четырехлетним ритмом революционных событий. В 1900 году в связи с голодом в Тегеране и других городах Ирана происходили волнения и беспорядки. В августе 1901 года волнения вновь имели место в Тегеране. Они были вызваны недовольством непопулярным премьер-министром, который обвинялся в том, что предавал интересы страны иностранцам. В 1903—1904 гг. в Иране свирепствовал голод. Начались голодные бунты. Шах сменил премьера, но политика не менялась. Возбуждение среди народа увеличивалось чем дальше, тем больше» (М. Иванов).

    Последние четыре года перед выходом в иное измерение температура государства планомерно возрастает, еще немного — и начнется самая уникальная историческая болезнь, главный симптом которой сильная политика, пугающая весь мир и поднимающая самосознание народа до максимума.

    В декабре 1905 года революция уже в разгаре, вернее, в фазе первого импульса. В 1906-м принятое решение многократно усиливается, в июне—июле 1906 года накатывается новая волна народного движения, наконец, 5 августа издается указ о введении конституции. 7 октября открывается первый иранский междлис. 30 декабря Мозаффер-эд-Дин-шах подписывает первую конституцию страны. 1907 год преподносит целый букет псевдорешений, среди которых неудачная попытка контрреволюционного переворота. 1908 год все вывернул, как это и положено, наизнанку (переворот Мохаммед-Али-шаха), и наконец, 1909 год утвердил победу революции — взятие в июле конституционалистами Тегерана, низложение Мохаммед-Али-шаха, создание правительства либеральных помещиков и бахтиарских ханов, организация англо-персидской нефтяной компании, открытие (15 ноября) второго меджлиса.

    Все, что было после 1909 года, не относится к сути революции в Иране, скорее, речь идет об англо-русских маневрах. Все-таки мы пока еще в первой фазе, а не во второй, о национальной самостоятельности и полной независимости пока разговор еще не идет. На собственно иранский результат революции Англия и Россия в 1911 году наложили свою резолюцию, что уже никак не могло остановить или изменить векторной иранской истории.

    «В процессе и в результате революции 1905—1911 гг. Иран стал парламентской монархией и получил свою первую конституцию, которая состояла из двух компонентов — Основного закона (декабрь 1906 года) и Дополнения к Основному закону (октябрь 1907 г.). Впоследствии, несмотря на значительные изменения в общественной и политической жизни страны в течение 1907—1979 гг., в конституцию не было внесено каких-либо серьезных изменений» (С. Алиев). Такова цена первых лет первой фазы — сработали аж на 72 года! Ну как после этого говорить о том, что революция была подавлена...

    «Революция 1905—1911 гг. пробудила широкие трудящиеся массы к сознательной политической жизни и к борьбе против господствовавших пережитков феодализма и империалистического гнета. Она открыла собой новый период в истории Ирана — период буржуазно-демократических и национально-освободительных революций. Расшатала феодальный строй и в значительной мере способствовала подготовке условий для свержения каджарской династии» (М. Иванов).

    Если грандиозной русской революции 1917 года первая мировая война предшествовала, раскаляя и так уже достаточно разогретый русский народ, то в Иране все произошло наоборот, мировая война как бы отвлекла народ от непрерывного течения революционных преобразований, загасила его пыл. Аналогично будет загашен народный всплеск в революции 1914 года, совпавшей с началом второй мировой войны.

    Нерастраченная революционная энергия обратилась против оккупантов, но не примитивным путем прямолинейного сопротивления, а путем заигрывания с третьей силой. «Экономическое и политическое закабаление Ирана, оккупация части его территории турецкими, английскими и царскими войсками, соглашение об окончательном разделе Ирана на сферы влияния — все это усилило антиимпериалистические настроения в Иране. Даже иранское правительство, состоящее из представителей феодальной верхушки, занимало в 1915 году резкую антианглийскую позицию. И наоборот, Германия, воевавшая против Англии и России, казалась многим националистически настроенным буржуазным и помещичьим деятелям Ирана страной, на которую можно было опереться в борьбе против Англии и царской России» (М. Иванов).

    Так зарождается мощная политика уравновешивания. Сначала на территории Ирана сталкиваются Россия и Англия, затем, когда Англия и Россия договариваются между собой, в столкновение вовлекается Германия. В результате «у семи нянек» дитя оказывается достаточно самостоятельным и независимым. Когда в конечном счете Россия, Англия и Германия оставят надежды руководить строптивой страной и лишь США сохранят империалистические иллюзии, Иран уже наберет силу и последний «наставник» вылетит из Ирана в 1979 году, как пробка из бутылки шампанского в новогоднюю ночь.

    Как это, в общем-то, было уже во многих имперских циклах, в том числе в четвертой России, в первой фазе связь времен рвется не по всем линиям, чаще всего сохраняя внешнюю картинку. В данном случае речь идет о последнем шахе династии Каджаров — Ахмед-шахе (1909—1925).

    «В отличие от своих предшественников (начиная с На-сер-эд-Дин-шаха) Ахмед-шах Каджар не был ни сладострастником — прожигателем жизни, ни наделенным недюжинной силой и энергией реакционером, начисто отрицавшим как конституционность, так и реформаторство. Пожалуй, не будет ошибкой сказать, что будь такой государь на Руси — его несомненно окрестили бы «тишайший». Став сувереном в возрасте одиннадцати лет, он вплоть до своего совершеннолетия оставался тенью своих регентов. В период же его правления, свободного от опеки регентов, Ахмед-шах оставил единственный, но исторически масштабный след в том, что он, несмотря на сильнейшее давление иранских англофилов, отказался утвердить печально знаменитое англо-иранское соглашение 1919 года, превратившее Иран фактически в английский протекторат» (3. Арабаджян). Остается лишь напомнить, что наш Алексей Тишайший действительно правил в первой фазе третьей России.

    Впрочем, тишайшим правлением первая фаза Ирана не ограничилась, ведь речь идет хоть и о тихом, но все же об имперском развитии. Ахмед-шах робко, но настойчиво продвигал идею независимости. У власти его сменил деятель куда более грозный, который идею имперской консолидации национальных сил начал проводить уже в открытую.

    «Реально власть Тегеранского правительства распространялась на столицу и несколько крупных городов. В провинциях хозяйничали большие и малые ханы и вожди, не признававшие над собой никакого правительства. Поэтому попросту в начале 1921 года в стране не было и политического пространства как арены реформы. Надо было сначала воссоздать (по существу — создать) централизованное государство, а уж потом и модернизировать его» (3. Арабаджян). Реза-хан прекрасно понимал все это, что уже видно из его заявления, сделанного сразу после февральского переворота 1921 года: «Наша цель установить... сильное правительство, которое создает мощную и достойную уважения армию, потому что могучая армия — это единственное средство спасти страну от того униженного положения, в котором она находится. Мы хотим установить правительство, которое не будет дискриминироваться ни гилянцами, ни тебризцами, ни кермианцами. Мы хотим установить правительство, которое не будет инструментом иностранных политиков».

    За словами последовали поступки. Так 1921 год прошел под знаком борьбы с Гилянской Советской республикой... Подавление восстания Хазаля в 1924 году стало национальной победой, ибо Хазаля поддерживали англичане.

    «Итак, сокрушив сепаратистов, сильнейшие из которых пользовались иностранной помощью, Реза-хан сумел объединить Иран и тем самым создать одно из необходимых условий для модернизации страны (оставалось устранить Ахмеда). Реза-хан уговорил Ахмед-шаха поехать в Европу и во время его отсутствия, используя широкое общественное недовольство этим слишком мягким и благодушным государем, созвал Учредительную ассамблею, которая 31.01.1925-го приняла резолюцию о низложении Каджаров и передаче правления страной Реза-хану. А 12 декабря он был провозглашен наследным шахом Ирана и взял фамилию Пехлеви» (3. Арабаджян).

    «Завладев престолом, Реза-шах стал полновластным диктатором. Парламент (меджлис) превратился в послушное орудие в руках монарха. Первоначально основной опорой новой династии были высшие слои армии, представители которых в ходе подавления восстаний непокорных, враждебных властям законов и помещиков заметно разбогатели. В результате конфискации земель и имущества враждебных ханов и помещиков самым крупным помещиком страны стал сам Реза-шах. Его личные владения к концу 30-х годов составляли 2 тысячи деревень. Крупные помещики стали основной социальной опорой нового режима. К ним примыкали богатое купечество, занимающее ведущее положение в базаре, и появившаяся в основном в 30-е годы небольшая по численности промышленная буржуазия» (С. Алиев).

    Неясность, неоднозначность социальной опоры неизбежна для иранского цикла, который вознамерился смешать в одну кучу достижения трех предшествовавших ему исламских циклов да еще и разыграть эту трагикомедию в XX веке, в котором и без него достаточно всего понамешано. Мы еще не раз убедимся, как причудливо в иранском цикле смешиваются элементы феодализма, социализма, капитализма, к власти идут то военные, то духовенство, то технократия, то гуманитарная интеллигенция... Что касается первой фазы, то ей быть неоднозначной сам Бог велел, ибо в первой фазе как бы закладывается содержание всего цикла.

    «С точки зрения политического и экономического развития страны годы правления Реза-шаха были временем неоднозначным. Тогда одновременно с сепаратистскими выступлениями были подавлены и демократические течения. Укрепление экономических позиций полуфеодальных, по существу, помещиков сопровождалось буржуазными, часто половинчатыми, реформами в области общественно-политической и культурной жизни» (С. Алиев). Переход к светской системе просвещения, централизовано госуправление, реорганизованы финансы и т. д. и т. п. Действий много, энергия высока, с многовековой спячкой покончено, но нет пока ни железной хватки второй фазы, нет всеохватности третьей фазы и уж конечно же нет блеска и благолепия четвертой фазы.

    «Определенная непоследовательность была присуща гражданскому кодексу Реза-шаха, который, с одной стороны, вбирал в себя многое из французского гражданского кодекса, а с другой стороны — покоился на старых шариатских принципах (сохранял многоженство, временные браки, право мужа убить изобличенную в измене жену и ее любовника). В то же время имущественные вопросы передавались государственным судам, из-за чего духовенство лишилось крупного источника доходов» (3. Арабаджян).

    Некоторые преобразования Реза-шаха поражают своей грандиозностью. Невозможно представить, что речь идет о совсем еще недавно умиравшей стране. «Поистине грандиозным предприятием, поражавшим воображение современников, было осуществленное Реза-шахом строительство трансиранской железной дороги. Эта дорога, строившаяся с 1928 по 1938 год, достойна своего великого создателя и по сей день является стержнем железнодорожной сети Ирана» (3. Арабаджян). (Вот уж воистину, если четвертая фаза сходит с ума по шедеврам архитектуры, то первая фаза всегда бредит железными дорогами, водными каналами. Одним словом, путями сообщений.)

    «Другим элементом модернизации общества стала реорганизация вооруженных сил Ирана. Реза-шах впервые в истории страны, несмотря на отчаянные протесты духовенства, боявшегося ослабления своего слияния на народ, начал создавать армию на основе всеобщей воинской повинности. Была создана целая сеть офицерских школ и училищ, куда был широко открыт доступ выходцам практически из всех слоев населения» (3. Арабаджян).

    Число начальных школ выросло с 440 до 2400, число средних школ с 40 до 350. В 1928 году были введены европейские костюмы. В 1935 году в обязательном порядке женщинам было предписано снять чадру. В том же 1935 году (разгар идеологического 12-летия) создана иранская Академия литературы и языка. За год до этого создан Тегеранский университет. Пропагандировались идеи возрождения древнего величия Ирана, восстановления его былой мощи и силы. Все в том же 1935 году Персия переименована в Иран, переименованы некоторые города, введены староиранские названия месяцев, изменено летосчисление. Начата реформа языка — насильственно изымались многие турецкие, арабские, европейские слова, которые уже давно вошли в обиход и стали органической частью языка. Вместо них вводились либо староперсидские, либо искусственно надуманные слова. (Такое вот идеологическое 12-летие...)

    И все же при всех грандиозных успехах Реза-шах не стал великим революционером, точно так же как не стали революционерами отец Петра I или Александр III Миротворец. Дело в том, что Реза-шах не тронул крестьян, а между тем крестьяне составляли подавляющее большинство населения страны (80—85 %). И этот единственный момент перевешивает все остальные, вместе взятые. Без разрушения векового крестьянского уклада немыслимо было построить новый Иран, так же как без разрушения (а практически уничтожения) крестьянского уклада невозможно было построить новую технократическую Россию.

    «Реза-шах может быть назван шахом городских низов, шахом городских средних слоев, которые видели в нем выразителя своих интересов. Такая политика позволила монарху успешно использовать энергию и честолюбие этих людей для создания нового Ирана. В то же время его аграрная политика, направленная на сохранение и юридическое оформление полуфеодальных отношений в деревне, находилась в разительном противоречии со всем остальным и объективно ослабила эффективность проводившихся реформ. Именно поэтому более правильно охарактеризовать деятельность Реза-шаха не как реформу или совокупность реформ, а как модернизацию в сочетании с реформой юридической системы» (3. Арабаджян).

    Несколько слов о мистическом значении первой фазы. Мистично не только внезапное пробуждение народа от многовековой спячки, мистично и поведение вождей, возглавивших ее. И Ахмед-шах, «мягкий и добрый монарх, который по целому ряду причин не способен управлять государством» (3. Арабаджян), вдруг проявляет «восхитительное и неожиданное мужество» в борьбе с англофилами. Почему он ни в чем не наследует отцу или деду, почему становится «новым» человеком в старой династии? «Несомненно, что тихий, скромный и болезненный Ахмед-шах, проживший чуть больше 30 лет, как ни странно, оказался самым значительным и достойным шахиншахом среди всех представителей династии Каджаров» (3. Араба-джян).

    Не менее мистично поведение Ахмед-шаха в 1925 году, когда он безропотно отдает власть своему министру. Вообще история этого бескровного переворота достаточно уникальна для восточных государств.

    Фигура же Реза-шаха просто-таки приводит в трепет всех, кто его вспоминает. «Он обладал внушительной внешностью и пронзительным взглядом, от которого становилось не по себе даже очень сильным людям. Он обладал удивительной способностью молниеносно оценивать людей, их сильные и слабые стороны, надежность и ненадежность. Вероятно, это в значительной степени определялось некой магнетической силой, дарованной ему природой. Лишь немногие могли выдержать его взгляд. И не надо думать, что эти черты появились у него после того, как он стал шахом. Так, Ахмед-шах часто после общения со своим министром жаловался придворным, что ему страшно, когда этот человек смотрит на него» (3. Арабаджян). Обычно подобного рода демонизм мы встречаем у вождей вторых фаз, объясняя это, кстати, все тем же воспитанием в мистической первой фазе. На этот раз первая фаза успела и воспитать поразительного правителя и попользоваться его услугами.

    Ну и, наконец, самое мистическое событие первой фазы — это уход Реза-шаха с политической арены, абсолютно добровольный, совершенно своевременный (на 36 году фазы, в час перехода во вторую фазу) и опять же бескровный. Особенно это все поразительно при его демонических способностях, его магической власти над людьми.

    Внешне уход Реза-шаха выглядел не как внутреннее дело Ирана, а как следствие разгоревшейся мировой войны. Иран, верный своей политике равновесия (балансирования между двумя силами), все более склонялся к Германии. Когда эта политика привела шахиншаха к краху — пришлось уйти. На самом же деле ничего внезапного в смене власти не было, к 1941 году политический и экономический кризис в Иране был уже в разгаре.

    «Увеличение косвенных налогов, усиление капиталистической и особенно полуфеодально-помещичьей эксплуатации, рост военно-полицейских расходов и некоторые другие обстоятельства во второй половине 30-х годов привели к прямому ухудшению материального положения трудящихся. Иран оказался на пороге общественного кризиса. Для предотвращения возможных оппозиционных вступлений правительство усилило репрессии в отношении недовольных» (С. Алиев).

    «Наступил настолько острый кризис законности, что даже шахский ручной парламент выступил против него после вторжения союзных войск. Фируз Каземзаде отметил, что после его отречения «импозантный фасад режима Реза-шаха рухнул... обнажив после себя непрочную постройку». Армия, на которую шах на протяжении своего правления тратил столько государственных средств, растаяла в одно мгновение. Большинство офицеров бежали в столицу, а солдаты вернулись в свои деревни» (М. Реза Годе). (Помнится, в 1917 году русские солдаты тоже разбегались по своим деревням, правда, Россия не Иран, и целиком оккупировать ее тогда не удалось.)

    Таким образом (к сведению историков), начало второй мировой войны не вызвало смену власти в Иране, а, напротив, затушевало кризис, погасило возможный революционный взрыв. Казалось бы, это хорошо — одной революцией меньше, на самом же деле произошло замораживание на 36 лет революционного энтузиазма, а потому мирная по идее революция 1977 года обернулась достаточно бурными событиями. Впрочем, мы забегаем вперед.

Содержание >

Ваш гороскоп

Пол М  Ж

Гороскоп на сегодня

28.03.2024
Коза
Крыса легкий
Бык свободный
Тигр лихая удача
Кот презентация
Дракон легкий
Змея кармический
Лошадь тяжелый
Коза внимание!
Обезьяна эйфория
Петух в тень
Собака тяжелый
Кабан презентация
подробнее ]

Гороскоп на месяц

Ссылки


Сайты Структурного Гороскопа, о существовании которых Григорий Кваша в курсе, и где можно встретить публикации автора: 
Структурный Гороскоп в Санкт-Петербурге
– S-Гороскоп        

По двум последним сайтам: Григорий Семенович Кваша не поддерживает мнения некоторых публикуемых там авторов.

                  

Просмотры >

Яндекс.Метрика